Новости
«Преданная Муа»
02.11.2015
2 ноября 2015 года исполняется 125 лет со дня рождения известной шведской писательницы Мартинсон Хельги Марии Муа (2.11.1890, Эстерйётланд, – 5.8.1964, Сорунда). Она – автор романов о женщинах, живущих в нужде, оставаясь при этом человечными и мужественными: «Женщина и яблоня», «Сыновья Салли», автобиографической тетралогии «Мать выходит замуж», «Венчание», «Розы короля», «Я встречаю поэта», серии исторических романов о жизни шведских крестьян: «Путь под звёздами», «Огненные лилии», «Праздник жизни», автор сборников очерков и рассказов: «За шведской стеной», «Любовь между войнами». В годы Второй мировой войны Муа Мартинсон занимала антифашистскую позицию.
Шведская писательница была знакома с М.А. Шолоховым. Их встреча состоялась в 1934 году на съезде писателей в Москве. Михаил Александрович дал оценку её творчеству. В выступлении по шведскому радио «он напомнил радиослушателям о том вкладе, который внесли в мировую литературу шведские писатели Август Стриндберг и Сельма Лагерлёф, и подчеркнул, что эта традиция – служить своим творчеством не только шведской, но и мировой литературе – в наши дни продолжена такими выдающимися представителями современной шведской литературы, как Ивар Лу-Юханссон, Харри Мартинсон, Вильгельм Муберг, Муа Мартинсон и Артур Лундквист».
В 1957 году в русское посольство в Швеции на имя М.А.Шолохова пришло письмо от писательницы:
«Михаилу Шолохову. Бесценный коллега. Дорогой и любимый друг. Я имела удовольствие встретить тебя в 1934 году на съезде писателей (в Москве). Ты был тогда прекрасным мужчиной, одетым в военную форму, и я танцевала с Тобой вальс. Ты танцевал не так уже хорошо, но так очаровательно, что ошибки были незаметны.
Хотела бы повидать Тебя в Стокгольме, но я крепко засела вдалеке совершенно одна. Делаю последние усилия над книгой, а моего сына (единственная помощь) призвали в армию. У него есть конь, у меня тоже есть лошадь, но я не могу выезжать отсюда. Никто не помогает мне, все стремятся в город из нашей прекрасной провинции.
Во время моего пребывания в Москве мы были вместе у Горького. Когда я держала речь, то на несколько минут оказалась в центре внимания. Я изучала русский язык. Горький поцеловал меня в обе щёки, до сих пор чувствую прикосновение его усов. Я была ошеломлена, когда встретила этого рослого, изящного человека. По тем картинам и фотографиям, которые мне довелось видеть, я не могла узнать его. Он был в тысячу раз красивее.
Я никогда не забуду поездку в Москву. Я написала об этом большую главу в одной из своих книг. Когда я вернулась домой, то дала такое интервью шведской прессе, что последняя в течение многих лет молчала обо мне. Но ничего не сделаешь, ведь так бывает.
(Хорошо, что я пишу на машинке, ибо мой почерк читать невозможно). Наша страна прекрасна, хотя Ты ещё не успел увидеть многого, оставаясь в Стокгольме. Россия же настолько велика, настолько разнообразна и фантастична, что невозможно делать какое-либо сравнение. Но каждая страна имеет своё обаяние. Любовь к родине не является какой-либо заслугой, она биологически обусловлена. Если бы я родилась и воспитывалась в пустыне Гоби, то я любила бы это место. Через несколько лет я собираюсь поехать в Россию. Я начинаю стареть и уставать; несколько лет тому назад разошлась с Харри Мартинсоном (известный шведский писатель, Лауреат Нобелевской премии. – Прим. авт.); мы должны были избрать разные пути из-за различных взглядов.
Война, как известно, является проклятием, угрожающим теперь атомной бомбой, которая страшна для человечества. Я не верю, чтобы атомная бомба была применена. Я верю в разум и здравое чувство.
Я уже давно прочла «Тихий Дон»; я прочла дважды, и лучше всего запомнила то, как Ты ловил сазанов в Дону. Ты прекрасно написал эту главу.
Россия претерпела страшные лишения, больше, чем могут понять это в других странах. Но Россия отстояла себя.
Мы – маленькая страна, и поэтому мы чувствительны, щепетильны и очень боимся за свою страну, хотя и не всегда едины в том, что же является хорошим для страны. Миролюбивые силы должны победить во всём мире, чтобы люди могли заниматься своими делами. При этом мы имеем в виду не что иное, как угрозу войны. Моё письмо болтливое, я устала, тружусь над одной книгой и не уверена в её окончании. Ты сам знаешь, что это значит. Впрочем, приближается смерть. Но не нужно останавливаться на мелочах. Человек – главное во вселенной.
Прими мои горячие пожелания и быстрее приезжай ещё. Я верю, Ты скоро приедешь ещё раз.
Преданная Муа».
Через некоторое время через посольство Михаил Александрович ответил на это тёплое дружеское письмо: «Дорогая Муа Мартинсон! Я получил Ваше тёплое письмо и был весьма обрадован тем, что Вы помните о наших кратковременных встречах, а стало быть, и обо мне. Прошу извинить меня, что я промедлил с ответом: поездка в Норвегию, Данию, а также все официальные встречи помешали мне откликнуться на Ваше письмо своевременно. Покидая Швецию и унося на сердце некоторую грусть от того, что я побывал в Вашей стране 22 года назад, и вновь покидая её, возможно, навсегда (как видите, – стариковские настроения не чужды не только той, с которой я когда-то давно, молодой и неуклюжий, танцевал вальс), – я хочу заверить Вас, что слежу за Вашим творчеством, глубоко ценю Ваш своеобразный талант, хотя и не особенно верю в писательский талант женщин вообще. Вы в данном случае для меня – приятное исключение, а потому и желаю Вам здоровья, успехов в писательском труде и самого несбыточного: сохранить свежесть восприятия и очарование женственности на долгие годы.
P.S. Глубоко сожалею, что не пришлось увидеться ни с Вами, ни с Вашим бывшим мужем, Харри Мартинсоном. Обнимите за меня Вашего сына, призванного в армию, и передайте ему мой отцовский привет и сердечное пожелание счастья. Искренне Ваш М.Шолохов 2.7.57.».
Екатерина Карбышева
